Чуйская долина наряду с Хорезмом, Согдом и Чачем являлась одним из развитых центров производства художественной глазурованной керамики в средневековой Центральной Азии. На городищах Чуйской долины археологами были обнаружены гончарные мастерские караханидского времени с остатками обжигательных печей, собрана хорошая коллекция глазурованной керамики Х-ХIV вв. Гончарное производство занимало видное место среди ремесел оседлого населения Чуйской долины – переселенцев из Согда и Чача, и представителей тюркоязычных племен. К X в. исследователи относят начало массового производства глазурованной керамики Чуйской долины, сделанной на гончарном круге [10, с.61-64]. В X-XII вв., когда территория Кыргызстана входила в Караханидский каганат, ассортимент гончарных изделий составляли разнообразная посуда бытового и религиозного назначения, художественно оформленные очаги, керамические трубы для водопроводов и канализации, жженый кирпич и кровельная черепица, высокохудожественные плитки и резная терракота. XIII-XIV столетия – последний этап развития гончарного производства в Чуйской долине в эпоху средневековья. Прекращение производства глазурованной и неполивной керамики было следствием общего упадка средневековых городов и поселений Чуйской долины, вызванным междоусобным войнами и монгольским нашествием.

  Опираясь на материалы экспедиции А.Н. Бернштама, коллекции краеведов Н.Д. Черкасова и М.К. Синусова (из собрания КГИМ), мы постараемся проанализировать декор глазурованной керамики Чуйской долины, выделить основные орнаментальные мотивы, определить принципы построения орнамента и его цветовую гамму.

  В художественной глазурованной керамике Чуйской долины X-XII вв. выделяются четыре основных орнаментальных мотива: растительно-геометрический, вихревой розетки, эпиграфический и зооморфный. Среди многочисленных фрагментов керамической посуды с растительно-геометрической орнаментацией особое внимание заслуживают два крупных фрагмента чаш, украшенных композицией с изображениями "плодов граната" на белом с кремовым оттенком фоне. Поле одной из чаш разделено рисунком на четыре сектора. В каждом секторе - стилизованное изображение "плода граната в разрезе", имеющее черное каплевидное обрамление. Изображения "плодов граната" заполнены темно-коричневыми и охристо-красными крапинами. Свободное пространство между "плодами граната" занимают изображения двух охристокрасных треугольников, заполненные рядами крапин того же цвета (табл. 1, 1).

  Фрагмент второй чаши позволяет лучше рассмотреть узорообразующий элемент секторной композиции – квадрат с вогнутыми сторонами. В первый квадрат, выполненный черной краской, вписан охристо-красный квадрат меньшего размера, заполненный крапинами зеленоватого цвета (табл. 1, 2).

  Один из основных элементов композиции – "плод граната" – в Центральной Азии издревле считался символом плодородия, богатства и счастья. В такой же трактовке плод граната был известен еще в древнем Шумере, культах Ассирии и Финикии, в культуре и искусстве арабов, евреев и греков [8, с.143]. Изображение "плода граната в разрезе" находит аналогии в декоре глазурованной керамики Чача и Тараза, датируемой X-XII вв. [4, табл. 34, 39, 6; 15, рис. 16].

  Помимо "плода граната" в орнаментике глазурованной посуды Чуйской долины использовались также и другие элементы декора, распространенные в Центральной Азии. Среди них фрагменты четырехлепестковых розеток с узкими и широкими лепестками, изображенные на охристо-красном фоне в центре чаш. Рисунок узколепестковой розетки, нанесенный черной краской, подчеркнут по контуру линией белого цвета; внутри ка-ждого лепестка – две белые точки. Широколепестковая розетка выполнена темно-коричневыми линиями на охристо-красном фоне. Каждый лепесток розетки имеет внутри черный кружок с белой точкой в центре, ограниченный точками того же цвета. Край лепестков украшен парными белыми точками, ориентированными по сторонам цвета (табл. 1, 3, 4).

  Первый из рассмотренных выше элементов орнамента встречает прямые аналогии в изделиях керамистов Согда второй половины X – начала XI вв.[19, с. 59, табл. LX,2]. Второй элемент орнамента, очевидно, является локальным.

   К числу популярных в Чуйской долине видов декора принадлежал широко распространенный в Центральной Азии мотив вихревой розетки, уходящий своими корнями в первые века до н.э. Как считают ученые, этот мотив берет свое начало из комплексов скифо-сарматского времени и воплощает солярную символику [6, с.216; 18, с.90]. На чуйских глазурованных чашах и блюдах Х-ХП вв. вихревые розетки, изображенные в центре дна, исполнены с высоким художественным мастерством в разном стиле и колорите. По стилевым особенностям вихревые розетки можно объединить в шесть групп. К первой группе относятся розетки темно-коричневого цвета на белом фоне с кремовым или желтоватым оттенком; ко второй – розетки, выполненные охристо-красной краской по белому либо белому с зеленоватым оттенком фону. Третья группа представлена розетками черного или темно-коричневого цвета на белом с желтоватым оттенком фоне. Четвертую составляют розетки с темно-коричневыми и травянисто-зелеными лепестками на белом фоне с желтоватым оттенком. Пятую группу иллюстрирует розетка черного цвета на белом с желтоватым оттенком фоне; последнюю группу – розетка с белыми и светло-коричневыми лепестками, выполненными по черному фону (табл. 2-3).

  Наиболее полное представление о вихревых розетках первой группы дает крупный фрагмент чаши. От темно-коричневого круга расходятся постепенно расширяющиеся лепестки того же цвета, вокруг них – обрамление из темно-коричневых двойных завитков, разграниченных охристо-красными "гвоздиками". Благодаря тому, что движение волнообразных завитков и изгиб лепестков розетки направлены в одну сторону, создается впечатление бесконечного вращения по кругу. Рисунок выполнен быстрым, энергичным и живописным мазком, что придает орнаментальному мотиву еще большую выразительность и динамизм (табл. 2, 1).

  Обратимся к вихревой розетке из второй группы, которая, как и розетки первой группы, сопровождается обрамлением из волнообразных завитков. Однако исполненные черной краской двойные завитки имеют более сложные, вычурные очертания и по своим размерам почти не уступают вихревой розетке. Рисунок становится богаче, изящнее, а само обрамление вызывает к себе более пристальное внимание. Этому способствует и то, что вихревая розетка выполнена другим цветом – охристо-красным. Концы лепестков розетки загнуты под прямым углом, что, возможно, было связано с влиянием на мастера другого древнего символа – свастики (табл. 2, 4).

  Иная интерпретация мотива вихревой розетки наблюдается на фрагментах керамики из третьей группы. Вихревые розетки выполнены обобщенно и напоминают собой аппликации; а обрамления из двойных завитков приобретают вид полукругов с крапинами внутри. В третьей группе мы не находим цветового противопоставления вихревых розеток своим обрамлениям, поскольку они нанесены одной краской – или черной, или темно-коричневой (табл. 3, 1).

  Необычны по цветовому решению розетки четвертой группы. Их изображения построены на чередовании равного количества парных лепестков, выполненных в одном случае травянисто-зеленой, а в другом – темно-коричневой краской. Круг, от которого расходятся лепестки, дается краской травянисто-зеленого цвета (табл. 3, 2-3).

  Еще более оригинальны вихревые розетки двух последних групп пятой и шестой. Розетка пятой группы интересна, прежде всего, своим обрамлением, которое выделяется необычной формой и цветовой гаммой. В обрамление розетки вошли новые элементы – исполненные черной краской дуги. В эти дуги вписаны чередующиеся между собой двойные волнообразные завитки, выписанные краской светло-коричневого и болотного цвета. Сама же вихревая розетка дана черной краской и по стилю рисунка наиболее близка розетке первой группы (табл. 3, 4). Вихревая розетка шестой группы вместо круга имеет в центре шесть крапин белого и светло-коричневого цвета. От каждой крапины отходят три округло-изгибающихся лепестка, аналогичных ее цвету (табл. 3, 5).

  Вихревые розетки первой, второй и пятой группы встречают многочисленные аналогии в глазурованной керамике Х-ХП вв. Согда, Чача, Таласской долины и Южного Казахстана [19, табл. LIX, 3, LХIV, 4; 4, табл. 5, 1, 37, 3-4; 11, табл. I; 1, рис. 39]. По цвету чуйские розетки наиболее близки к согдийским: в Согде, как и в Чуйской долине, вихревые розетки предпочитали расписывать либо охристо-красной, либо темно-коричневой краской [4, c. 57; 16, c. 124]. Розетки третьей, четвертой и шестой группы, скорее всего, являются локальными вариантами распространенного вида декора.

  Помимо гончарного производства мотив вихревой розетки получил широкое распространение и в других видах прикладного искусства Центральной Азии. Как показывают материалы А.М. Камышева, этот мотив встречается в орнаментике ювелирных изделий Чуйской долины Х-ХП вв (табл. 3, 6). В Ташкенте вихревые розетки изображались на резных дверях XIX в., а в Хорезме у входа в дом изображение розетки помещалось как средство от "дурного глаза". В кыргызской вышивке и резьбе по дереву вихревая розетка получила название "кюн" – "солнце" [4, с. 56; 9, табл. XIV,1].

   Глазурованная керамика с эпиграфическим декором включает сильно стилизованные арабские надписи из повторяющихся слов и букв. Надписи, расположенные по бортику или на донце чаш, сделаны в основном почерком куфи белой, черной, темно-коричневой и охристо-красной краской.

   Донце одного из фрагментов керамики украшает темно-коричневая надпись, нанесенная по белому фону. Чтению поддается лишь начало надписи – слог "ла", который, возможно является частью слова "алла". Повторяющаяся надпись "алла"встречается на чуйской глазурованной керамике Х-ХII вв., исследованной А.Н. Бернштамом. На другом фрагменте керамики помещена надпись "ал-йумн" (благополучие), представляющая собой неполное слово из трех букв "алиф", "лям" и "нун". Стволы букв – широкие и вытянутые, окончание буквы "нун" поднимается до уровня "алифа" и "ляма". Между буквами, выполненными белой краской по охристо-красному фону, располагаются рисунки в виде листьев, заполненные белыми точками (табл. 4, 2-3). Аналогичные надписи известны на глазурованной керамике Чача и Хорезма X-XII вв. [4, табл. 38,1; 5, рис. 9,11].

  Иного рода надписи обнаружены на крупном фрагменте чаши с белым фоном кремового оттенка (табл. 4, 1). Вдоль закраины чаши, между двумя темно-коричневыми линиями расположен фриз с эпиграфическим орнаментом, разделенный на четыре сектора двумя спаренными "каплями" темно-коричневого цвета. Эпиграфический орнамент образуют надписи охристо-красного цвета, напоминающие постоянно повторяющийся набор арабских букв (две буквы "алиф" и одна буква "ха"), верхушки которых обращены к центру чаши. Схожие надписи были распространены на глазурованных чашах Хорезма X-XII вв. [5, рис. 11,14].

  Керамика с зооморфными сюжетами имеет большое значение для историко-культурной характеристики любого региона, города или поселения, помогая воссозданию древних представлений людей о силах природы и Вселенной. Зооморфных образов на чуйской глазурованной посуде известно немного. Одним из них является изображение бегущего фазана на глазурованном блюде XI-XII вв., обнаруженное экспедицией А.Н. Бернштама в 1941 г. (табл. 5, 1) Запечатлев фазана в центре блюда, средневековый мастер с большой достоверностью и хорошей мерой обобщения передал особенности формы тела, повадки птицы, ее характерные движения. Образ фазана является неотъемлемой частью общей орнаментально-декоративной системы: колористически и композиционно изображение животного связано с распложенными вдоль закраины крапинами и эпиграфическим орнаментом. Эпиграфический орнамент представляет собой непрерывный повтор сильно стилизованных арабских букв, которые выполняют, очевидно, чисто декоративную функцию. Изящно окаймляя блюдо, широкие, красиво исполненные светло-коричневые буквы и помещенные чуть выше черные крапины словно замыкают и суммируют весь художественный образ. Композиция блюда отличается простотой и лаконичностью. Несмотря на присутствие в росписи черного цвета, общий колорит блюда теплый и праздничный.

  Появление фазана в орнаментально-декоративном убранстве глазурованного блюда Чуйской долины не было случайным. Это животное было насыщено близкой современникам символикой: фазан у народов Центральной Азии издавна считается священной птицей, символом огня и победы [4, с. 71]. Возникновение культа фазана, по мнению исследователей, было связано с распространением в Иране и Центральной Азии зороастризма – религии, которую в Чуйской долине исповедовали ираноязычные переселенцы из Согда и Чача [7].

  Образ фазана встречается также в глазурованной керамике Согда IX-X вв. и Чача Х-ХII вв. [13, табл. XXII; 4, табл. 46,9]. По сравнению с реалистичным изображением фазана на чуйском блюде, птицы, исполненные мастерами из Согда и Чача, условны по манере передачи, близки к растительным и геометрическим мотивам. Вместе с тем согдийское и чуйское глазурованные блюда имеют одну и ту же композиционную схему: в центре блюд помещено изображение фазана, а закраина украшена эпиграфическим орнаментом и крапинами. Все это позволяет утверждать, что чуйский художник-керамист, находился под сильным культурным влиянием Согда (табл. 5, 2-3).

   Перейдем теперь к рассмотрению декора глазурованной керамики Чуйской долины XIII-XIV вв. Для этого периода характерны следующие орнаментальные мотивы: растительный, растительно-геометрический, "вихревой", линейно-геометрический и зооморфный.

  Среди растительных мотивов, распространенных на чуйской глазурованной керамике XIII-XIV вв., особый интерес представляют изображения восьмилепестковых розеток. Исполнены розетки на дне фрагментов чаш в трех различных вариантах. Одна из восьмилепестковых розеток нанесена синим контуром по голубовато-белому фону. В центре розетки изображен круг с сегментом внутри, а каждый лепесток украшен орнаментальным элементом в виде капли. Розетка выписана художником тщательно и аккуратно, с вниманием к каждой детали. В росписи нет ни одного лишнего или непродуманного мазка. Все элементы рисунка гармонично связаны между собой, взаимодополняют друг друга, сливаясь в единый и законченный художественный образ (табл. 6, 1).

  По иному трактованы две другие восьмилепестковые розетки, отличающиеся от первой как манерой исполнения, так и колористическим решением. Обе розетки имеют более простую, обобщенную форму, что компенсируется удачно найденными цветовыми соотношениями. Одна из восьмилепестковых розеток дана светло-зеленой краской по изумрудно-зеленому фону. Столь же звучна и празднична цветовая гамма третьей розетки. Чередующиеся белые и голубые лепестки розетки оконтурены полосами черного цвета. Рисунок выполнен по белому фону (табл. 6, 2-3).

  Рассмотренным выше чуйским розеткам по форме наиболее близки восьмилепестковые розетки, изображенные на глазурованной посуде Хорезма XIV в., фрагменте штампа и штампованной керамике Мерва ХII-ХШ вв. [5, рис. 30; 11, рис. 35, 57].

  К числу растительных мотивов, обнаруженных на чуйской глазурованной керамике этого периода, относятся также фрагменты посуды с четырехлепестковой розеткой и цветочным бутоном, изображенные по белому фону (табл. 6, 4-5). Четырехлепестковая розетка, помещенная на донце, дана синим контуром. В каждый лепесток розетки черными линиями вписано по одному стилизованному листу с голубой точкой внутри. В центре четырехлепестковой розетки - исполненный черными линиями четырехугольник, внутри которого синий кружок и голубой овал.

  Цветочный бутон, расположенный на фрагменте бортика тарелки, нанесен светло-синей краской и оконтурен черными полосами. Внутри бутона изображен стилизованный лист того же цвета, в центре которого – белая четырехлепестковая розетка. Растительную орнаментацию имеет и маленький фрагмент фаянсовой (кашинной) керамики со сложным узором, нанесенным черной краской по ярко-голубому фону (табл. 6, 6).

  Для четырехлепестковой розетки и цветочного бутона близкие аналогии отсутствуют. Однако составляющие эти орнаментальные мотивы элементы - стилизованный лист, четырехугольник, четырехлепестковая розетка с круглыми лепестками – широко использовались в глазурованной керамике Самарканда и Чача второй половины XI-XII вв., а в XIII-XIV вв. имели распространение на глазурованной посуде Хорезма [4, табл. 42; 17, рис. 24, 26, 31; 5, рис. 29]. Рассмотренные выше цветочно-растительные мотивы и розетки, у земледельцев Центральной Азии были связаны с весенним праздником Навруз, и олицетворяли собой пробуждающуюся природу [8, с. 157-158].

   Растительно-геометрические мотивы на чуйских сосудах представлены фрагментами керамики с несколькими сложно построенными композициями. Первая композиция состоит из восьмилепестковой розетки, которую образуют четырехконечная звезда и узколепестковая розетка с четырьмя лепестками. Рисунок на этот раз нанесен не кистью, а процарапан в центре чаш острым предметом по белому ангобу. С помощью такого технического приема мастеру удалось более детально проработать каждый элемент композиции и использовать естественный коричневый цвет черепка. Удивительно нарядным и одновременно динамичным делают рисунок многочисленные ярко-зеленые крапины, разбросанные по узколепестковой розетке и четырехконечной звезде (табл. 6, 7-8).

  Вторая растительно-геометрическая композиция, размещенная также на дне чаши, имеет в центре прямоугольник, к углам которого присоединены светло-синие четырехугольники. Со всех четырех сторон образовавшейся фигуры расположены светло-синие "сердечки", от которых отходят тонкие прямые линии черного цвета. Рисунок выполнен по белому фону четкими, уверенными мазками. Радующая глаз красочная гамма композиции построена на сочетании светло-синих, белых и черных тонов (табл. 7, 1). Обе растительно-геометрические композиции аналогий не встречают и, очевидно, были характерны лишь для декора глазурованной керамики Чуйской долины XIII-XIV вв.

   Геометрическая орнаментация характеризуется изображенным в центре чаши узором из двух наложенных друг на друга овалов с заостренными концами. Светло-синие овалы, выполненные по белому фону, подчеркнуты по контуру линией черного цвета, которая придает узору более четкую и строгую форму (табл. 7, 2). Узор из двух овалов с заостренными концами находит аналогии в глазурованной керамике Мерва X – начала XI вв. [12, рис. 15, с. 244].

  Своей простотой привлекает внимание так называемый "вихревой" мотив, который могут проиллюстрировать два небольших керамических фрагмента (табл. 7, 3-4). На одном из фрагментов виднеется расположенная по кругу группа черных точек, нанесенных по белому с бежевым оттенком фону. На другом фрагменте по светло-синему фону темно-коричневой краской изображен ограниченный крапинами круг с загнутым лепестком того же цвета. Оба рисунка, помещенные на дне чаш или блюд, скорее всего, являются более поздними, стилизованными вариантами мотива вихревой розетки, который был широко распространен в X-XII вв. в декоре среднеазиатской глазурованной керамики. Схожие стилизованные "вихревые розетки" встречаются также на глазурованной посуде Отрара и Хорезма XIII-XIV вв. [1, рис. 68, 3; 5, рис. 27, 7].

  К линейно-геометрической орнаментации на чуйских керамических изделиях принадлежит достаточно простая композиция из трех направленных в разные стороны полос. Постепенно расширяющиеся полосы расходятся от одного центра, который находится на донце каждой чаши. В первом случае полосы изображены двумя коричневыми контурами и украшены внутри волнистыми линиями коричневого цвета, синими или коричневыми крапинами. Рисунок нанесен по белому с серым оттенком фону. Во втором случае двойные контуры полос и волнистые линии даны травянисто-зеленой краской по светло-зеленому фону (табл. 7, 5-7).

  Некоторое представление о зооморфном мотиве на чуйской глазурованной керамике XIII-XIV вв. может дать лишь один фрагмент бортика чаши или блюда. Бортик украшен, по-видимому, повторяющимися стилизованными изображениями горных козлов, которые расположены между двумя параллельными друг другу линиями. Роспись нанесена травянисто-зеленой краской по голубоватому фону (табл. 7, 8).

  Завершая обзор художественной керамики Х-XIV вв., необходимо отметить большое сходство в характере орнаментации глазурованной посуды Чуйской долины с керамикой из других районов Центральной Азии, что свидетельствует о существовании в период развитого средневековья тесных экономических и культурных связей (табл. 8). Использование в росписях небольшого количества тонов не умаляет художественных достоинств чуйской глазурованной керамики: разнообразие орнаментации, выполненной на высоком профессиональном уровне, и гармоничность цветовых сочетаний. Свободный мазок кисти создает на поверхности декоративные линии и пятна, которые вместе со всей плоскостью и фоном изделия воспринимаются как единый художественный образ. В XIII-XIV вв. художественный облик глазурованной керамики Чуйской долины претерпел существенные изменения. На чуйской посуде по-новому интерпретируются орнаментальные мотивы, распространенные в декоре центральноазиатской глазурованной керамики еще в Х-ХП вв.: мотив вихревой розетки изображается или в виде расположенных по кругу точек, или превращается в ограниченный крапинами круг с загнутыми лепестками; усложняется рисунок восьми- и четырехле-пестковых розеток, которые могут иметь внутри четырехконечные звезды, узколепестковые розетки, стилизованные листья, четырехугольники. В орнаментации чуйской глазурованной керамики этого времени появляется не встречавшаяся ранее линейно-геометрическая композиция из трех расходящихся от одного центра широких полос. В отличие от декора глазурованной керамики Чуйской долины X-XII вв., где преобладали черный цвет и оттенки коричневого, доминирующую роль в колорите керамике XIII-XIV вв. начинают играть синие и голубые тона, используемые либо в качестве фона, либо при создании основных элементов орнамента. Пробудившийся в XIV в. у художников-керамистов Центральной Азии интерес к синему цвету исследователи связывают с влиянием китайского фарфора типа "кобальт" [14, с. 207]. Технологические приемы изготовления чуйской глазурованной керамики практически остались теми же, что и в Х-ХП вв.: посуда делалась на гончарном круге, а рисунок наносился по ангобу до покрытия глазурью.