Главы:
1, 2, 3, 4
1
Сережа открыл глаза. Через двери комнаты просачивался горевший в коридоре свет. На улице было темно, но мальчику уже не спалось. Он потянулся, встал с постели и включил свет. Настенные часы показывали половину шестого утра. Наступал новый день учебных занятий, который, как обычно, предстояло провести в школе. За окном была настоящая зимняя сказка: пушистым, белоснежным снегом были укутаны дома, деревья, машины, а по небу плыли легкие, ажурные, удивительно красивые по форме снежинки.Сережа подошел к висевшему на стене большому зеркалу, взглянул на себя и стал укладывать расческой растрепавшиеся от сна волосы. Это был пятнадцатилетний паренек, ладно скроенный, стройный и пластичный в движениях. У него были правильные черты лица, умные карие глаза, волнистые темно-русые волосы, которые он всегда зачесывал направо. Сережин рост приближался к метру восемьдесят, лицо было серьезным, несколько задумчивым, а поведение по взрослому солидным. Со стороны Сережа казался очень спокойным и уравновешенным, не склонным к бурным эмоциям и чувствам. Высокий рост, серьезность и сдержанность делали его взрослее, старше своих лет. Он не очень походил на девятиклассника, но за маской флегматичности скрывался романтичный, эмоциональный мальчик, который в глубине души, как и многие его ровесники, мечтал о любви, о будущей профессии, об интересной взрослой жизни.
Не переодеваясь, прямо в пижаме Сережа направился на кухню, откуда доносился приятный, аппетитный запах тушеный курицы. На кухне хлопотала Сережина мама, невысокая, миловидная женщина лет сорока пяти с серыми глазами, выражавшими твердость ее характера, и сложенными в прическу длинными волосами, в которых виднелись седые пряди. Одета она была в домашний халат, и, когда на кухне появился Сережа, занималась последними приготовлениями к завтраку: тонкими ломтиками резала буханку ржаного хлеба.
—Доброе утро, мама! — поздоровался Сережа.
—Доброе утро, сынок, — сказала Наталья Исмаиловна. — Проходи, садись. Кстати, у нас сегодня курица на завтрак.
— Курица? — переспросил мальчик. — Значит, мне не показалось.
—Представь себе, — улыбнулась она, — улица временами преподносит удивительные сюрпризы.
—Где же папа нашел ее? — поинтересовался Сережа.
—О, это долгая история. Я думаю, твой отец сам тебе об этом расскажет.
—Да, за эту курицу пришлось хорошо повоевать, — сказал Михаил Николаевич, появляясь в дверях кухни. Сережиному отцу было пятьдесят лет, но из-за глубоких морщин на лбу, худощавого аскетичного лица, обрамленного седой бородой, он выглядел значительно старше.
—Кто бы мог подумать, — продолжал он. — Шел я часа в два ночи с фонариком. Вдруг вижу у какого-то частного дома темное что-то лежит. Думал сумка. Посветил — выяснилось курица не ощипанная валяется. Ну, я быстро в сумку ее кладу. А тут собака из-за угла выскакивает. Кое-как ее палкой отогнал. Тоже, видать, на курицу претендовала. Но не тут-то было… Возвращаюсь, говорю матери твоей: «Наташа, дуй на кухню! Жаркое готовить будем».
—Ну-ну, полегче, — возмутилась Наталья Исмаиловна. — Стала бы я готовить, если б ты так сказал… Ладно, мужчины, садитесь за стол. Садись, сынок. Тебе больше всех нас силы нужны. Впереди шесть уроков.
1, 2, 3, 4
2
Конец 1995 — первая половина 1996 года стали тяжелым испытанием для бишкекской семьи Соколовых, которая осталась без средств к существованию. Глава семьи, Михаил Николаевич, работавший в одном из научно-исследовательских институтов, был отправлен в отпуск без содержания. Его жена, Наталья Исмаиловна, много лет преподавала в школе историю, но не нашла общего языка с директором, уволилась, а другое место работы найти не смогла. Денежные запасы быстро истощились, и семья вынуждена была перебиваться случайными заработками. Вечерами отец вместе с пятнадцатилетним сыном собирали стеклянные и пластиковые бутылки, жестяные банки из под пива, которые они потом сдавали приемщикам бутылок, производителям самопальных напитков и продавцам хлопкового масла. На вырученные деньги удавалось покупать только самое необходимое: хлеб, чай, сахар, некоторые овощи. Иногда, кроме бутылок, Михаил Николаевич находил остатки фруктов, муку, а однажды поздним вечером ему попалась сумка, потерянная каким-то коммерсантом. В ней оказались сгущенное молоко, несколько упаковок печенья, финики и банка кофе. Тот день стал настоящим праздником для бедной интеллигентной семьи.Несмотря на тяжелое материальное положение, Сережа не запустил учебу, оставаясь среди лучших учеников своего 9 «Г» класса. Настоящей отдушиной, возможностью отвлечься от мрачной реальности для мальчика было участие в школьных мероприятиях и театрализованных открытых уроках, где он с успехом выступал в роли одного из ведущих и с выражением декламировал стихотворения известных поэтов.
Четыре месяца такой жизни не прошли для Сережиного отца даром. Он постепенно стал сдавать, все чаще срывался на близких, накопившееся напряжение снимал алкоголем.
Как-то в начале марта Сережа сидел за столом и решал задачи по алгебре. Ничто не предвещало плохого, и вдруг между родителями произошла ссора, которая сильно потрясла впечатлительного мальчика.
—Да сколько можно пить, Миша? — с упреком сказала Наталья Исмаловна. — Возьми себя в руки! Ты должен быть примером для нашего сына…
—Да заткнись ты! — крикнул Михаил Николаевич. — Кто ты такая, чтобы указывать мне что делать, а что нет! Я не для того защитил кандидатскую, чтобы, как бомж, рыться в помойных баках. Опостылело мне все! И вы мне надоели! Оставь меня! Лучше умереть, чем жить такой скотской, собачьей жизнью!
Сереже стало невыразимо больно и жаль своего отца, своих родителей, дороже которых у него никого не было. Слезы текли по его щекам, и он ничего не мог с собой поделать. Если бы это зависело от Сережи, он отдал бы все на свете, чтобы никогда не слышать этих слов; сделал бы все, чтобы никогда не было этой жуткой черной полосы в их жизни.
1, 2, 3, 4
3
Настя Нефедова была старостой 9 «Г» класса. Ее нельзя было назвать красавицей, но стройная, компактная фигурка, светло-русые по плечи волосы и особенно голубые глаза, оживлявшие милое нежное лицо, не могли не вызвать к себе внимание. Настя училась на одни пятерки, но никогда не была заносчивой, а, напротив, обладала добрым и отзывчивым характером. Сережу девочка знала с первого класса. В детстве они вместе ходили в секцию бальных танцев. Часто Сережа выступал ее партнером в детских играх: дети играли в классики, догонялки, прятки, вкладыши. С детства между ними существовала та привязанность, которая возможна между братом и сестрой.Отец Насти, Дмитрий Константинович, несколько лет работал с Соколовым в НИИ. Но затем их пути разошлись: Нефедов ушел в Кыргызский технический университет, защитил докторскую диссертацию и возглавил там кафедру «Информационные системы в экономике».
Настя уже давно начала замечать, что Сережа сильно изменился, став молчаливее, серьезнее. В подростке появились замкнутость и скрытность, которых в нем раньше не было. Настя никак не могла понять причину этой перемены, а спросить его об этом лично как-то не получалось. Но такой случай ей все же представился. Сережа должен был вернуть Насте тетрадь по английскому языку, и они договорились встретиться у подъезда ее дома.
—Настя, привет! — сказал Сережа, отдавая конспект девушке. — Спасибо за тетрадь… Ну, я, наверно, пойду.
—Сережа подожди! — остановила его Настя. — Ты вечно куда-то торопишься. Давай присядем на скамейку, поболтаем немного.
Сережа не стал возражать, и одноклассники сели рядом.
—Послушай, Сережка, — начала Настя. — Ты какой-то странный стал последнее время, нелюдимый, скрытный… Что с тобой?—Видишь ли, Настя…—произнес мальчик и запнулся, не решаясь продолжать дальше.
—Сережка, но мы же так давно друг друга знаем. Расскажи мне, что тебя беспокоит… Я клянусь тебе, что все останется между нами, я никому об этом не скажу… Серега, ну, пожалуйста, не будь же таким упрямым. — Говоря эти слова, Настя положила ему руку на плечо и смотрела на Сережу своими ясными голубыми глазами с такой мягкостью и участием, что ему ничего не оставалось как поделиться с ней всем пережитым за последние полгода. Это невеселое повествование далось Сереже с большим трудом. Слова непослушно сходили с языка, мальчик старался не смотреть на Настю, пытаясь сохранить внешнее спокойствие, но голос, который временами вздрагивал и прерывался, предательски выдавал его истинные чувства и переживания.
Настя внимательно слушала его. Недоумение, сначала появившееся на ее лице, вскоре сменилось глубоким сочувствием и состраданием к своему другу детства, к которому она незаметно для себя самой начинала испытывать нечто большее, чем просто дружескую симпатию.
—Что же ты молчал об этом раньше, дурачок ты этакий! — воскликнула Настя, и на глазах у нее выступили слезы. — Я сегодня же поговорю с папой… Он просто должен, обязан помочь вам!
Настя сдержала свое слово. Она переговорила с отцом, и Нефедов предложил Михаилу Николаевичу часы на своей кафедре. Положение семьи Соколовых стало постепенно улучшаться. Вскоре и Наталья Исмаиловна устроилась по специальности — преподавать историю в частной школе.
1, 2, 3, 4
4
Незаметно пришел май, оставив позади дождливые апрельские дни. Природа словно очнулась от долгого сна, ожила еще влажная, пышущая жизнью земля. Ярко светили лучи весеннего солнца, деревья расправили свои ветви, украшенные молодыми зелеными листьями. В парках появились богатые клумбы с розами, тюльпанами, гладиолусами, гвоздиками, а в воздухе, благодаря распустившейся сирени, ощущалась атмосфера обновления природы, чувствовалась приятная весенняя свежесть.7 мая Насте Нефедовой исполнялось пятнадцать лет. На день рождения старосты собралось десять одноклассников и среди них, конечно же, был Сережа Соколов. Празднование началось в шесть часов вечера в однокомнатной квартире, взятой для этого случая в аренду. Многие одноклассники, в том числе и подружки Насти — Мадина и Света, подарили имениннице по коробке конфет, подарочной упаковке печенья и скромному сувениру. Сережа, зная об увлечении девочки исторической литературой, сделал ей другой, более интеллектуальный подарок — подарил роман Вальтера Скотта «Квентин Дорвард». В тот вечер ребята много танцевали под ритмичные песни Андрея Губина, Мурата Насырова, группы «Modern talking». Один раз Сереже удалось станцевать с Настей танго под лирическую песню Энди Уильямса «It’s impossible». Мальчик поддерживал общее оживление и веселье, царившие на дне рождения, но все не мог дождаться того момента, когда они останутся с Настей наедине. Можно было подумать, что отношение Сережи к Насте совсем не изменилось, что они только хорошие друзья и не более того. Однако, после того как Настя помогла Сережиному отцу с работой, она поднялась в глазах юноши на какую-то недосягаемую высоту. Настя стала восприниматься Сережей как идеальное, совершенное существо, он все чаще думал о ней, воссоздавая в своем воображении ее образ: она рисовалась ему красивым ангелом с приветливой улыбкой, нежным белым личиком и светящимися добротой глазами.
После десяти вечера гости начали расходиться, и, наконец, Сережа и Настя остались единственными участниками торжества. Они закрыли двери квартиры на ключ, и стали спускаться вниз по лестнице.
—Знаешь, Настя, — сказал юноша. — Я ведь так толком и не поблагодарил тебя за то, что ты сделала для нашей семьи.—Да брось ты, Сережа, — улыбнулась девушка. — Я думаю, и ты поступил бы так же, окажись я в такой ситуации… Но, кажется, ты еще что-то хочешь мне сказать? — спросила Настя, когда они спустились на площадку между этажами.
Сережа нерешительно приблизился к девушке и сказал в сильном волнении:
Настенька, я хотел сказать… В общем, я… мне кажется, я люблю тебя.
Настя покраснела от смущения, сердце ее учащенно забилось, и сама она поначалу будто оцепенела от неожиданности. Сережа замер в напряженном ожидании, у него даже промелькнула мысль, что Настя отвергнет его, так как он недостоин ее любви. Но во взгляде, который девушка бросила на Сережу, не было отказа, напротив, в нем можно было прочитать ответное к нему чувство. Через несколько мгновений их губы соединились в нежном несмелом поцелуе. Юную пару ласково обдувал прохладный ветерок, прорывавшийся из открытого окна. На темном небе в окружении ярких маленьких звезд сиял молодой месяц, словно охранявший двух детей и их первое светлое чувство.
1, 2, 3, 4